Артуро Перес-Реверте

В один прекрасный день я вдруг с изумлением поняла, что на улицах стало больше неприятных людей, что отели не так уютны, как прежде, а путешествия — не так увлекательны. Что города теперь безобразны, а мужчины огрубели и лишились былой привлекательности. И что война в Европе вымела все, что ещё оставалось.

Мы никогда не остаемся с книгой наедине, не правда ли? Каждая страница напоминает нам какой-нибудь прожитый день и помогает воскресить те чувства, что его наполняли. Счастливые часы отмечены мелом, печальные — углем...

Иногда танец — это предлог обнять красивую женщину.

— Вот часы... И их надо остановить. И ты, и я поступим, как любой мужчина: возьмем молоток и разобьем их. Но женщина никогда этого не сделает. Как только она до них доберется, она разберет их по винтику, распотрошит так, что никто и никогда их уже не соберет. И время они показывать не будут... Им ничего не стоит выпотрошить сильного взрослого мужчину одним жестом, улыбкой, словом.

Иной раз корабли теряются в море, но гораздо чаще и корабли, и люди, теряются на суше. Ставишь на карте точку, говоришь себе: я нахожусь вот здесь, а на самом деле находишься совсем в другом месте, рядом с мелью, рифами, берегом с подветренной стороны – и вдруг слышишь скрежет ломающегося корпуса. И всему конец.

Для советского человека выбор прост: победишь — получишь разнообразные привилегии, попадешь в элиту, а проиграешь — жди больших неприятностей. КГБ не прощает.

В сердечных делах никогда нельзя предлагать советов или решений... Только чистый носовой платок в надлежащий момент.

У каждой эпохи есть своя высшая точка. И люди, наиболее полно выражающие ее. Мое время кончились давно, а затянутые финалы я не люблю.

— Или мы рождаемся и умираем согласно некому плану, или мы делаем то и другое случайно.

Я стала злобствовать, знаешь, так мелко и гадко, как умеем только мы, женщины, когда нам плохо...