Октябрь пришёл в дом Кэрротов не нежданным гостем, а добрым, запасливым хозяином: разложил по подоконникам золотую сухую солому для тепла; испёк ароматные яблоки с орешками и мёдом; как вдохновлённый писатель, украсил крыльцо разноцветными кляксами листьев.
Стыдясь заношенных скучно-зелёных спецовок, сбились в кучу сосны и ели, а редкие лиственные деревья красовались среди них недолгими именинниками. В ярких дорогих нарядах щеголяли сквозные берёзы. Зазывно алели разбогатевшие к зиме печальницы осинки. Будто опалённый пламенем, горел на солнце богато разукрашенный одинокий клён – любимчик осени.
А день разгорался, и высокая стройная осень шаталась соснами и кружилась полым листом.
Мистер Кэррот, устроившись в гостиной в глубоком кресле, дочитал желанную книгу, а затем ещё долго сидел, обнимая её, как дорогого друга. За окном, в тихих тёмно-синих сумерках, один за другим облетали листья цвета корицы.
Потрескивали дрова в огне, по дому растекалось тепло и запах маминого яблочного пирога. В лесу звенела ночная прохлада. Веяло грустью, первым снегом и ноябрём.
... палая листва плыла по канаве, как порванное в клочки письмо, в котором лето объясняло, почему оно убежало к другому полушарию.
Как же изменился лес! Только несколько нарядно одетых деревьев ещё напоминали о недавнем осеннем великолепии. Многие дубы, лиственницы и берёзы уже сбросили листья и казались замёрзшими и одинокими. Последние жёлтые листочки сиротливо дрожали на ветру.
Морковкин заглянул в детскую: миссис Кэррот беззвучно плакала рядом с постелью зайчишки, которая пылала от нестерпимого жара. Весь дом погрузился в грусть и ожидание: Фасолинка тяжело заболела. Морковкин, посмотрев в окно, недоумевал: почему листья продолжают падать, словно ничего не случилось?
Когда на дом опустилась бархатно-чёрная ночь, в свете уличного фонаря пролетели первые нежные хрустальные снежинки.
Что согревает душу, заледеневшую от одиночества? Что станет лучшим подарком? Конечно, любовь! Любовь пламенная, страстная и романтичная, чувственная и нежная.
Я доверял океану и чувствовал, как океан любит меня. Нас прочно связывали какие-то тайные нити-струны, я ощущал, как они натягивались всякий раз, когда я удалялся от него. Сейчас океан был рядом, и я был счастлив. Стоя у борта, я как будто слышал его зов из глубины и готов был пойти на этот зов не задумываясь. Акулы и другие морские хищники пугали меня не больше, чем медведи и волки в лесу. Не мог же я не плавать в океане только потому, что там водятся акулы, и не ходить в лес из-за страха встретиться с медведем. Кроме того, акулы представлялись мне как бы малыми частицами одного общего сознания Океана, не способными на враждебные действия без его воли.
Cлайд с цитатой