— Ну ты любишь ее?
— Конечно. Я же ей майонезом на хлебе сердечко нарисовал.
— Ты прав, друг, она зажралась. Такая нежность.
— Ну ты любишь ее?
— Конечно. Я же ей майонезом на хлебе сердечко нарисовал.
— Ты прав, друг, она зажралась. Такая нежность.
— Спите что ли?
— Нет, мы просто синхронно решили полежать с закрытыми глазами в половине четвертого утра.
— Старый, копай.
Наземникус, еле поймав лопату, которая едва ли не выбила его золотые зубы, глянул на меня, как на идиота.
— Да чего ради я буду тебе помогать, я верующий человек!
— Ты атеист.
— Атеизм — тоже религия.
— Копай.
— Фиксирую впереди нас остатки мощной энергии. Я думаю, это ловушка.
— Эй, да что может случиться?
— Что такое, людишки? Нервы сдают? Я вас жду.
— Куда он всё время убегает? Мы его чем-то обидели?
— Паразиты! Сколько вас надо уничтожить, чтобы вы знали своё место?
— Чарли влюбился в меня, Патрик. Это так в его стиле.
— Да ладно, Чарли?
— Я стараюсь перестать.
— Чего ты уставился? Думаешь, женщины ни на что не способны? На чемпионате по стрельбе среди женщин я заняла второе место. Если я буду с вами, вы будете в безопасности.
— Наверное, в соревнованиях участвовали только две женщины.
Из всех костей святого Дионисия, которые мы видели в Европе, в случае необходимости можно было бы собрать его скелет в двух экземплярах.