Горе мыкать — удел не твой,
Ты мелодией душу вспень.
Горе мыкать — удел не твой,
Ты мелодией душу вспень.
Душа, как странная причуда,
Вдруг заболит, и не понять -
Куда идёшь ты и откуда,
И в чью поверил благодать?
Какою музыкой случайной
Ты очарован? И зачем
Грустишь над выдуманной тайной
Чужих невыдуманных тем?
Каких исканий ты мыслитель?
Какой поэзии слуга?
Джек говорил, что музыка — это по сути двенадцать нот между октавами. Двенадцать нот и октава повторяется. Одна и та же история, которую рассказывают всё вновь и вновь — вечно. Каждый исполнитель может предложить миру своё видение этих двенадцати нот — вот и всё. Ему нравилось, как ты видишь эти ноты. Он всё твердил: «Обожаю её взгляд на них, Бобби».
Ничто не вызывает с такой силой прошлого, как музыка; она достигает большего: когда она вызывает его, кажется, будто оно само проходит перед нами, окутанное, подобно теням тех, кто дорог нам, таинственным и печальным покровом.
Человеческая душа — это чаша для горя. Когда чаша полна, сколько не лей — больше не поместится.
Вся музыка — это повторение пройденного человеком в Эдемском саду, все преломление одной и той же мировой гармонии. Но важно, чтобы эта гармония происходила СЕГОДНЯ.
Чем большую пещеру выроет в колодце Вашей души скорбь, тем больше радости потом Ваш колодец души сможет вместить в себя.
Под настроенье в до-мажор,
в минуточку досуга,
в воображеньи разговор
вели вчера два друга.
При встрече — реверанс, поклон,
и вот за чашкой чая,
беседуют она и он,
других не замечая.
Слова осмысленно звучат
в душевном разговоре,
бывает, в унисон молчат
лирично, в ля-миноре.