Елизавета I

Другие цитаты по теме

— Сколько нефти пообещали американцы?

— Дело не в нефти.

— Это хорошо. Ее и нет.

— Дело в доверии. Вы говорили, вами движет не месть.

— Мною движет только долг.

— Нет. По-моему, вы так ослеплены неуемной жаждой мести, что вам уже все равно, кто умрет. Когда не видишь, кто друг, кто враг — пора уйти. Вот ей расскажите про то, что нефти нет. У нее в легких — полно.

— Это Грин.

— Несомненно. Но почему?

— Я допустил оплошность.

— В смысле, ее за что, Бонд?! Она должна была всего лишь отослать вас домой. Она работала в офисе. Вот она, сила вашего обаяния, Джеймс. Они на все готовы, верно? Сколько женских трупов? Вы отстранены, вас ожидает служебное расследование. Сдайте оружие этим людям и следуйте с ними.

— Я должен предать смерти друга. Я должен убить великого человека.

— У тебя нет выбора...

— Да? А может, я просто умываю руки, как когда-то Понтий Пилат?

Он не плакал. Не мог. Слезы пришли через несколько дней, после похорон, когда он вернулся с кладбища и увидел в ванной её халат, зубную щетку, а на ночном столике у кровати закладку в недочитанной книжке.

Узнаю ли я тебя,

Узнаю ли имя твоё,

Там, где теперь, ты ждёшь меня,

Там, где однажды мы будем вдвоём.

Услышишь ли ты мой крик,

Вернёшь ли мне сердце моё,

Там, где ты ждёшь, там, где ты жив,

Там, где однажды мы будем вдвоём.

— Мне жаль, что Хельга умерла. Мы давно знали друг друга, я был еще мальчишкой.

— Я тоже умер, Бьорн. Часть меня умерла вместе с дочерью Ангрбодой. Еще часть с Рагнаром. А последняя часть того, кто раньше был Флоки, умерла вместе с моей милой Хельгой.

Если насмерть тебя заметёт,

Тебе приснятся друзья твои

Во сне почувствуешь их тепло,

Но ты не вспомнишь, что предал их!

Мы сотворили жестокий мир. Моё поколение, поколение моих родителей. В этом мире слишком мало забот, слишком много ненависти, злобы и боли. Мы печёмся о том, чтобы защищать наших детей, но при этом забываем о многих вещах, которым могли бы их спасти. Джастин Фоли умер от болезни, которая с самого своего появления процветала от молчания. Есть ещё множество таких болезней, множество таких зол, которые процветают, когда мы предпочитаем о них молчать. Мы позволяем нашим страхам, нашему стыду, нашим извращённым понятиям о морали заткнуть нам рот, а смерть отнимает у нас детей. Так, может хватит? Хватит винить других, хватит переводить стрелки, хватит путать тех, кто говорит о вреде с теми, кто его наносит. Мы будем помнить Джастина за его заслуги на футбольной и баскетбольной площадке. Мы будем помнить его улыбку, от которой, как я слышала, растаяло сотни сердец. Но, так же мы будем помнить о смерти, со скорбью и твёрдым намерением изменить наш мир к лучшему.

И вот, наступил момент безмерной скорби по нашему обожаемому принцу, что покинул нас столь внезапно в канун своего восемнадцатилетия... Память о нем будет жить вечно в наших сердцах... Ну, сыграл в ящик — и ладно! Траур окончен.

Самое страшное предательство, которое может совершить друг — это умереть.

Каждый проходящий час только нагнетал скорбь, потому что отдалял её от мужа и приносил привкус вечности, которую ей предстояло прожить без него. Вновь и вновь она забывала, ровно на одно биение сердца, что он ушёл навсегда и больше не подставит ей плечо.