— Ты будешь мне помогать? Надо стереть кровь, перепрятать колдовскую книгу и мои платья.
— Платья-то зачем?
— Ненавижу, когда мою одежду носит кто-то другой. Ты куда?
— Прятать свои трубки! Я тоже, если хочешь знать, брезгливый.
Сколько же смелости нужно животным, чтобы не бояться нас, таких больших, жестоких и непредсказуемых!
— Выходит, ты собралась на покой?
— Какой покой? Мне же больше семидесяти никто не даст. А если даст, то прокляну.
— Господа, — со страстью вмешался дознаватель, — смею напомнить, что под влиянием гуманистических идей правила дознания существенно смягчились. Мы же всё-таки не в средневековье живём! Во-первых, нельзя применять различные виды пыток в один день, а во-вторых, нельзя пытать человека дольше получаса.
— Безобразие какое, — скорчил лицо общественный обвинитель. — В прежние времена пытали часами, и это шло следствию только на пользу. Никакие душегубы не могут сравниться с ведьмами по тяжести преступления, а посему христианская милость для них недопустима! Вина ведьм превосходит всякий грех!
— Пытать людей часами — негуманно! Получаса вполне достаточно.
— Значит... вы сожжёте меня на костре? — услышала она свой глухой голос.
— Ну что ты, милочка, — оскалился обвинитель. — Дрова нынче дороги. Конечно, не сожжём.
С губ сорвался облегчённый вздох.
— ... Всего лишь повесим.
— Мы в тупике. На мой взгляд, дорогая, тебе остаётся только одно: пустить в ход свою женскую хитрость.
Та в недоумении уставилась на Крэха.
— Соблазнить! — каркнул ворон.
Лара открыла рот для возмущённой тирады, но Крэх тут же и почему-то со знанием дела добавил:
— Соблазнить не значит отдаться.
— Нам придётся применить к тебе пытки.
— Это ещё зачем? — задрожала она. — Что это даст?
— Весьма немало, — сказал епископ. — Либо ты не выдержишь боль и признаешь, что ты ведьма. Либо ты выдержишь боль, и это докажет, что во время пыток дьявол лишил твоё тело чувствительности, а значит, ты ведьма.
Cлайд с цитатой