Энн Райс. Вампирские Хроники

Быть плохим — мое лучшее качество» — старый слоган. Если на моей футболке еще нет такой надписи, она непременно там появится. Можете удивляться, но я действительно не хочу писать ничего, что нельзя было бы прочитать на какой-нибудь футболке. Я вообще предпочел бы печататься только на футболках.

0.00

Другие цитаты по теме

— Я люблю тебя.

— Конечно любишь. Я тебя прекрасно понимаю, потому что сам люблю себя. И мне стоит больших усилий не столбенеть перед каждым своим отражением в зеркале.

Красота всегда больше походила на Сад Зла.

Населяющие мир смертные более практичны, чем когда бы то ни было, они отрицают даже малейшую возможность чуда, даже намек на что-либо сверхъестественное. С необыкновенной смелостью и отвагой они строят свои основополагающие этические теории только на фундаменте материальных истин и физического мира.

Не воображай, что смерть готова предоставить тебе все ответы. Подозреваю, что сама по себе она ужасна. Ты просто перестаешь существовать, и нет больше жизни, нет возможности вообще что-нибудь выяснить.

Она не могла дать мне то, в чем я так нуждался. И не в моих силах было превратить ее в ту, кем она никогда не может стать. Но поистине ужасно то, что ей тоже ничего не было нужно!

Единственной причиной, придававшей смысл убийству, была кровь.

Мне вдруг пришло в голову, что волосы ее можно сравнить с золотым дождем и что поистине, когда смотришь на того, кого любишь, все поэтические образы мира обретают смысл.

Почему смерть должна прятаться в тени? Почему должна ждать у ворот? Нет такой спальни и такого бального зала, куда я не мог бы войти. Смерть на фоне теплого сияния пламени камина! Смерть, крадущаяся на цыпочках по коридору! И все это – я! Ты говоришь о Темном Даре? Но ведь его-то я и использую!

Я – Господин Смерть, одетый в кружева и шелк! И прихожу затем, чтобы погасить свечу жизни! Я – червоточина в самой сердцевине розового цветка!

— Теперь я не чувствую боли, и меня не мучает сознание собственной греховности, — говорит он.

— А что вообще ты чувствуешь? — спрашиваю я. — Или твоя свобода заключается и состоит в отсутствии способности чувствовать? Ни горя, ни жажды, ни радости, ни восторга?