— А это чё за топор?
— Он принадлежал молодому Тору. Зовётся Ярнбьорн.
— О, а у меня в молодости был плюшевый мишка, его звали Пушок Макги... Ну, не то, чтобы это было так важно.
— А это чё за топор?
— Он принадлежал молодому Тору. Зовётся Ярнбьорн.
— О, а у меня в молодости был плюшевый мишка, его звали Пушок Макги... Ну, не то, чтобы это было так важно.
— А чё делает шлем?
— В каком смысле?
— Ну, все остальные используют свои крутые прибамбасы... А ты сказал, что шлем волшебный.
— Да мне откуда знать, волшебный он или нет?
— Что?! Тогда зачем сказал его надеть?!
— Потому что это был самый дурацкий шлем, который я нашёл.
— Мёртвым ты мне больше нравился...
— Что ещё сказал тебе Старк?
— Что вы не правы. Но думаете, что правы, и потому опасны.
— Это был очень рискованный план.
— Большие риски — большие награды! Единственная игра, в которую стоит играть.
— Тебе, может, и стоит. Ему — нет.
— Это мне и нравится в тебе, звёздно-полосатый: твой стакан всегда наполовину полон. Простоквашей.
– Ты убьёшь меня, как убил отца?
– Я устал тебя разубеждать.
– Ты отнял его у меня. Он любил меня.
– Нет. Он тебя презирал. Ему было стыдно за тебя. О... Ах ты, наш Гоблин-младший... ну заплачь.
— Я была одна, а потом эта работа стала семьёй. С которой я смогла стать лучше. И вот уже сколько их нет, а я все стараюсь быть лучше.
— Нам обоим надо это отпустить.
— Ну отпусти...