Должен сказать, у меня довольно паршивое настроение. И так уже лет сорок.
Мало того, что тебе сорок девять лет и ты на них выглядишь, так ты ещё думаешь, как сорока́ девятилетний.
Должен сказать, у меня довольно паршивое настроение. И так уже лет сорок.
Мало того, что тебе сорок девять лет и ты на них выглядишь, так ты ещё думаешь, как сорока́ девятилетний.
— Сумма налога на жизнь напрямую зависит от возраста. Разве у вас не так?
— Нет, слава богу. До налога на жизнь у нас еще не додумались.
— Хм. Почему? — спросил удивленно демон. — По-моему самый естественный налог, чем дольше ты живешь, тем больше потребляешь ресурсов. Как-то же надо компенсировать.
Муж миссис Х., девяноста двух лет, упал и сломал себе нос. Миссис Х. опасается, что это может обезобразить его на всю жизнь.
— Она старая лгунья. Денег или славы захотела. Как та русская царевна Анастасия. Роза Дьюитт Бьюкейтер погибла на «Титанике», когда ей было семнадцать, так?
— Верно.
— Если бы она выжила, ей было бы больше ста лет.
— Скоро исполнится сто один.
— Значит, она очень старая лгунья!
Мне сейчас сорок пять. Либо середина здоровой жизни, либо конец не очень здоровой жизни.
У хорошего некроманта не бывает плохого настроения. Зато он всегда знает, как испортить настроение окружающим.
Самое главное достоинство зрелости заключается в том, что вам уже не нужно переживать, как сложится ваша жизнь.
— Как настроение, Григорий Иванович?
— Как зимой у дворника — сколько снега выпало, столько и греби...
— Мне надо рано встать, завтра я буду играть девятнадцатилетнего.
— Когда ты сказал «рано», ты имел в виду в 86-м?