По венам поэта текут слова.
Без чувств и творений поэт не жив.
Стихи сочиняет не голова,
А жизнь.
Реальность заходит за горизонт,
И красками мыслей поёт строка.
Поэт не умрёт без своих стихов,
Но жизнь уже будет совсем не та.
Наружу словами сочится смысл,
И правда сплетается между строф.
Проверь, если кто-то сумел спастись,
То это, пожалуй, важней всего.
Стихами можно говорить,
Смеяться, радоваться, плакать,
Всю душу буквами излить
И излечить себя от страха.
Любить, мечтать, лететь и плыть,
Купаться в мудром океане,
И выгулять шальную прыть
В благоухающей поляне.
И быть свободным, быть собой,
Раскинуть крылья в дней полёте,
И освежающей росой
Дарить звучание каждой ноте.
Но главное – постигнуть смысл
И донести себе и людям
Понятную другому мысль,
Которая > во благо
Что есть творчество? Попытка убаюкать жизнь в стихах, попытка жить сквозь певчество и отчество, и в пол строки — разменная тоска.
Стихи хороши тем, что в них можно завуалировать то, что ты никогда бы не осмелился выразить вслух прозой.
Я оголяюсь до самых звёзд,
До самых глубоких ран,
До самого яркого счастья.
Я — готовый к росписи холст —
Художнику в руки дан,
Чтобы впитать его взгляд
и объятья.
Что он знает, кроме того, что я — холст?
Кто я ему, кроме неба без облаков?
Он кидает в меня молчания горсть,
А на мне расцветает слово «любовь».
Некогда немецкий поэт Рильке сказал: «Стихи пишутся не ради выражения чувств». Парадоксально, но типично для немецкой философии. Рильке имел в виду, что чувства должны возникать потом, поскольку существо человека взбудоражено стихотворением. Искусство – это ключ, который открывает запертую дверь сознания. Кант, например, так и не сочинил отдельного тома «Эстетики» – не считал нужным. Искусство – по Канту – есть нечто служебное по отношению к морали и этике. Важно отыскать такой язык, такую форму взаимодействия с другими, чтобы у чувств появилась возможность проснуться. Чувства – они есть в каждом, просто часто спят. Затем и существует искусство, чтобы человек вспомнил, что у него есть душа. «Чтоб тайная струя страданья согрела холод бытия», – пользуясь выражением другого поэта, получившего, к слову будь сказано, немецкое философское образование.
Необязательно разбираться в музыке, чтобы попасть под ее очарование. Так действует на нас любое искусство. Оно затрагивает нашу душу.
Я раскинул руки, чтобы обнять этот прекрасный, совершенный, трагичный, болезненный, божественный, живой, настоящий мир — и взлетел. А сероглазая женщина, моя повзрослевшая школьная растрепанная синица, стояла рядом и молча смотрела. Нет, я не любил ее. Я не любил никого. Не хватало времени, сил, воздуха — вместить сущее, немилосердно разрывающее душу. Как мал человек, но как огромен замысел. Лены, Светы, Даши, Маши, руки, плечи, губы, прикосновения, поцелуи, нежность, секс — все это становилось вторичным на фоне великого механизма созидания в тесных для него застенках человеческой плоти. Стихи проходили насквозь, музыка замыкалась в бесконечность, бездна человеческих глаз ждала в зале, а сцена стонала от падающего на нее неба. И над этим беспокойным морем декораций парил я, парили мы — я и огромный великий мир.
Бывают люди, излучающие свет.
Как будто льётся он сквозь них, из сердца рвётся,
А в их распахнутых глазах сияет солнце!
И кажется, что зла на свете нет.
И верится, что если повезёт
Соприкоснуться с этой благодатью,
Улыбку или слово передать им,
То в нашу жизнь душа Земли войдёт.
Cлайд с цитатой