Распустились цветы айвы, наступила весна... Откажется ли сердце от этой любви?
С моей измученной душою
Слился какой-то злобы яд,
И непрерывной чередою
В ней с своенравием кипят
Тоска и желчь негодованья,
В ней дух смирения истлел
И ангел божий отлетел
От недостойного созданья.
Где мир любви, в котором я
Пил чашу наслаждений рая,
В котором жизнь была моя,
Как утро радостного мая?
О нет! еще в душе моей
И вера и любовь святая
Таятся, ввек не угасая,
Как звезды в сумраке ночей.
Тихое счастье.
Нежность и страсть в твоих движениях.
Голубые глаза, полные внимания и любви.
Неизвестное мне до этого чувство,
Словно я — окрыленный дух,
Стремящийся к небесам,
Но не выпускающий тебя из своих объятий.
Две души,
Две родственные души,
Две части одного целого
Соприкасаются на наших губах
И создают то самое,
Невероятное и прекрасное,
К которому мы все эти годы стремились:
Настоящую любовь.
Мое единственное желание -
Связать наши души между собой также крепко,
Как ты обнимаешь меня в порыве чувств.
Ты — океан моей любви,
Ты — пламя моей страсти,
Ты — воздух, коим я дышу
И ты — земля, где я расцветаю.
Удивительно и прекрасно, но печально и даже отчасти неприятно,
Что все это время я не видел в тебе девушку,
Но все равно полюбил.
Отдал сердце не за красивые глаза или светлые волосы,
А безнадежно влюбился в душу,
Ведь прежде всего -
Я полюбил (в тебе) человека.
Возьмите вводные слова.
От них кружится голова,
Они мешают суть сберечь
И замедляют нашу речь.
И все ж удобны потому,
Что выдают легко другим,
Как мы относимся к тому,
О чем, смущаясь, говорим.
Мне скажут: «К счастью...»
И потом
Пусть что угодно говорят,
Я слушаю с открытым ртом
И радуюсь всему подряд.
Меня, как всех, не раз, не два
Спасали вводные слова,
И чаще прочих среди них
Слова «во-первых», «во-вторых».
Они, начав издалека,
Давали повод не спеша
Собраться с мыслями, пока
Не знаю где была душа.
Она, она… Она ведь просто девочка, тростиночка, снежинка по весне в реальности осиротело певческой, в оттаявшей к полудню белизне. Беречь, беречь, сражаться и заботиться!
Люблю. И потому вольна
жить наизусть, ласкать с листа.
Душа легка, когда полна,
и тяжела, когда пуста.
Моя — легка. Не страшно ей
одной агонию плясать,
зане я родилась в твоей
рубашке. В ней и воскресать.
Весна в окно тянется ветвями брусники.
Тростинкой горизонт, небо чайного цвета.
Необычайные глаза твои всегда с грустинкой.
Мои в поисках ответа, к твоим причалили...
Душа вечна. Здесь, на земле, за все прожитые жизни она очищается и, достигнув идеала, уходит в вечный покой. Как мы её очищаем? Бескорыстной любовью, добрыми поступками. Именно любовь избавляет нас от эгоизма, злости, отчаянья. Бессмертие каждого из нас в том, что мы оставляем после себя. Кто-то оставляет музыку, вдохновляющую людей, кто-то отважного сына, спасшего детей на войне, кто-то добрую книгу, побуждающую не отчаиваться, кто-то душевную дочь, помогающую бездомным животным. Помните у Руми? «Не ищите после смерти могилу в земле, ищите её в сердцах просвещённых людей».
Он предпочел бы лишиться глаз, чем ее не видеть, лишиться жизни, чем ее покинуть. Она — его душа, вот он и будет ее беречь, как собственную душу.
Cлайд с цитатой