Валерий Брюсов

Другие цитаты по теме

Сколько в сердце весну ни голубь -

Всё погубит крещенский мороз.

Точный прогноз обещает: возможно, будет солнце и даже весна.

Но на душе отчего-то тревожно — может, просто я верить устал.

Счастливым можно быть в любое время года. Счастье — это вообще такой особый пятый сезон, который наступает, не обращая внимания на даты, календари и всё такое прочее. Оно как вечная весна, которая всегда с тобой, за тонкой стеклянной стенкой оранжереи. Только стенка эта так странно устроена, что иногда её непрошибить и из пулемёта, а иногда она исчезает — и ты проваливаешься в эту оранжерею, в это счастье, в эту вечную весну. Но стоит тебе забыться, как приходит сторож — и выдворяет тебя на улицу. А на улице все строго по календарю. Зима — так зима. Осень — так осень. Обычная весна с авитаминозом и заморозками — так обычная весна. Но оранжерея-то никуда не исчезла, в неё можно вернуться в любой момент, главное — поверить в то, что стеклянная стенка исчезла, без притворства, без показной бодрости и долгой подготовки, непроизвольно, чтобы она и в самом деле исчезла.

Я буду петь тебе песни о людях без дна,

О тех, в ком холодной зимою живет весна.

Я люблю зиму. Она скрывает всякую грязь. Весна показывает истинную натуру человека.

Ещё зима незримой ношей,

Ещё на сердце хмарь и мгла,

Ещё февральскою порошей

От взоров скрыты купола,

Ещё дыхание метели

Застыло в сумрачном лесу,

Но капли звонкие капели

Уже сверкают на весу.

На город в преддверии весны сходила чёрная зима.

Зима убивает жизнь на земле, но приходит весна, и всё живое родится вновь. Но трудно было поверить, глядя на пепелища недавно живого города, что и для него наступит когда-нибудь весна.

Серебро, огни и блёстки, -

Целый мир из серебра!

В жемчугах горят берёзки,

Чёрно-голые вчера.

Воплощение мечтаний,

Жизни с грёзою игра,

Этот мир очарований,

Этот мир из серебра!

Что лето мне! Всё жалобы да пени.

Пусть летом жизнь и вправду хороша,

Печать зимы — на этом песнопенье.

По-зимнему болит моя душа.

Люблю, люблю, тоской себя круша,

По-прежнему люблю её одну.

Принес я в жертву ей мою весну,

Готов я на себя принять вину.

Нет, я любовь мою не прокляну.