У одних никогда не бывает надежды, другие вечно теряют ее.
Надежда — это расчет вероятностей, который пишется перьями из крылышек ангелов.
У одних никогда не бывает надежды, другие вечно теряют ее.
Надежда — мать дураков, что не мешает ей быть прекрасной любовницей смелых.
(Надежда, как известно, мать дураков, но это не мешает ей быть прекрасной любовницей смельчаков.)
То, что мы называем отчаянием, — часто всего лишь мучительная досада на несбывшиеся надежды.
О, эти обещания надвигающейся ночи! Как много говорит ночь усталому человеку! Сколько былых иллюзий и надежд возрождает она.
Горе человека верующего, христианина, немного иное. Оно отличается от горя людей неверующих. Нет, у него тоже двоякое восприятие потери. Его печаль, с одной стороны, тоже сильна. А с другой — есть надежда на последующую встречу «на небесах», которая превращается для него в тот самый луч света, прорывающийся сквозь тьму страха и боли и постепенно, потихоньку приносящий успокоение. Глубокое сознание того, что умерший ушел из этого мира, но жив в другом, даёт силы жить ему самому.
Какой смысл в слове «моя»? Ведь оно не обозначает того, что принадлежит мне, но то, чему принадлежу я, что заключает в себе все мое существо. Это «то» мое лишь настолько, насколько я принадлежу ему сам. «Мой Бог» ведь это не тот Бог, Который принадлежит мне, но тот, Которому принадлежу я. То же самое и относительно выражений: «моя родина», «мое призвание», «моя страсть», «моя надежда».