— А это что за невиданное чудовище?
— Это не чудовище, это Коза...
— Это из которой сыр?
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать!
— Когда мне было три года, я уже знала, что такое коза!
— А это что за невиданное чудовище?
— Это не чудовище, это Коза...
— Это из которой сыр?
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать!
— Когда мне было три года, я уже знала, что такое коза!
Знаете, когда мне было лет двадцать и я плохо выглядела, я знала, что посплю и утром всё будет нормально. Сейчас это не работает. В 28 ты просыпаешься такая как-будто бы только что вернулась с пасеки.
От слёз растёкся макияж,
А от шампанского икнулось...
Молодость, ты всё же, мразь,
Ты не ушла, ты подло «смылась»...
— Говори, мудрейший!
— Когда принцесса видит сон про не сон, ей кажется, что сон не сон про сон, а думает что сон про не сон... Надо сказать принцессе, что сон — это не сон, а про не сон, что это пересон, а пересон — не сон...
— А что скажет наимудрейший?
— Поистине, пути всезнания неисповедимы, осознание знания есть признак незнания, осознание незнания... А почему я?
— Ээээ... Повелеваем про сон сказать, что это не сон, а сон — это пронесон!
Невнимательный лось, переходивший дорогу, обтянул кожей мерседес S класса и снаружи.
Я не хочу думать про возраст, но кругом знаки. Кругом. Мне моя подруга недавно рассказала анекдот, а потом снова рассказала его же через пятнадцать минут. И самое обидное, что я это поняла когда уже смеялась второй раз.
— Робин, открой окно, открой окно! Открой окно, ну же, ну!
[Все кричат, Робин открывает окно, и Маршалл выкидывает крысокана]
— Оно что, летать еще может?!..
— Ух тыыы!.. [все восхищенно]
— Будь свободен, летающий зверек, я буду скучать по нашей войне с тобой. Я уже начал восхищаться твоими цепкими... МАТЕРЬ БОЖЬЯ, ОНО ЛЕТИТ СЮДА! [Маршалл с криками закрывает окно]
— Как тридцать шесть?
— Да, да, я моложе вас, Анатолий Ефремович, а на сколько я выгляжу?
— На тридцать... пять...
Когда Джон Грехэм задался вопросом, уж не умерла ли эта собака, она подняла хвост и пёрнула. Значит, живая, решил он.