Смерть – это запоздалый аборт. Очень запоздалый.
Случается, что человек, просыпаясь, с невольным испугом спрашивает себя: неужели мне уже тридцать... сорок... пятьдесят лет? Как это жизнь так скоро прошла? Как это смерть так близко надвинулась? Смерть как рыбак, который поймал рыбу в свою сеть и оставляет её на время в воде: рыба ещё плавает, но сеть на ней, и рыбак выхватит её — когда захочет.
Говорить с женщинами — всё равно, что с иностранцами. За каждым словом стоит другой язык.
Все тленны мы, дитя, таков вселенной ход.
Мы — словно воробьи, а смерть, как ястреб, ждет.
И рано ль, поздно ли — любой цветок увянет, —
Своею тёркой смерть всех тварей перетрет.
Всё родившееся обречено на смерть. А значит, наши жизни — как небоскребы. Дым поднимается с разной скоростью, но горят все, и мы в ловушке.
Смерть – это старуха, что бродит за тобой,
Когда поскользнёшься, она познакомится с тобой.
Человек похож на судовой компас: вертится вокруг своей оси и видит все четыре стороны света, однако то, что происходит снизу и сверху, остается скрытым, оно ему недоступно. Но как раз это-то и хочется узнать, это-то и интересует: любовь снизу и смерть сверху.
Время – великий иллюзионист и фокусник, умеющий прикрывать очевидное и сглаживать острые углы. Только эти прикрытие и сглаживание – мнимые. Оно ничего и никогда не стирает, – разве что прячет самое невыносимое в дальние уголки памяти, куда не просто добраться. Там, в первозданной чистоте красок, звуков и ощущений, продолжает жить все, – от сокрушительных поражений, боли и смерти, до тончайших нюансов наслаждения, красоты и… любви.
Cлайд с цитатой