Я с ужасом почувствовал, что счастья нет тоже. Я убежал от жизни, но она осталась внутри меня и не давала счастью занять своё место. А прежнего места у счастья уже не было.
Счастье не могло стать жизнью. И жизнь никогда не позволила бы счастью заводить свои правила.
Открыв глаза, я ужаснулся своему пробуждению и всеми силами старался поспать ещё, чтобы как можно дольше не начинать этот день, который весь придется прожить только для того, чтобы завтра наступил ещё один точно такой же.
Бабушка была моей жизнью, мама — редким праздником. У праздника были свои правила, у жизни свои.
Встань, пипку вымою.
— Осторожно!
— Не бойся, все равно не понадобится. Развернись, спину потру.
Я развернулся и уткнулся лбом в кафель.
— Не прислоняйся лбом! Камень холодный, гайморит обострится.
— Жарко очень.
— Так надо.
— Почему никому так не надо, а мне надо? — Этот вопрос я задавал бабушке часто.
— Так никто же не гниет так, как ты. Ты же смердишь уже. Чувствуешь?
Я не чувствовал.
Рядом со мной, и утром, и перед сном, была жизнь, а счастья можно было только дождаться, прикоснуться к нему на несколько минут и снова будто пренебрегать им, как только грохнет захлопнутая за его спиной дверь.
Потеть мне не разрешалось. Это было еще более тяжким преступлением, чем опоздать на прием гомеопатии! Бабушка объясняла, что, потея, человек остывает, теряет сопротивляемость организма, а стафилококк, почуяв это, размножается и вызывает гайморит. Я помнил, что сгнить от гайморита не успею, потому что, если буду потный, бабушка убьет меня раньше, чем проснется стафилококк. Но как я ни сдерживался, на бегу все равно вспотел, и спасти меня теперь ничто не могло.
— Вспотел... Матерь божья, заступница, вспотел, сволочь! Господи, спаси, сохрани! Ну сейчас я тебе, тварь, сделаю козью морду!
Хотелось обнять её и прижаться изо всех сил. Я сделал это, но желание всё равно осталось.
Вам, наверное, покажется странным, почему я не мылся сам. Дело в том, что такая сволочь, как я, ничего самостоятельно делать не может. Мать эту сволочь бросила, а сволочь постоянно гниет, и купание может обострить все её сволочные болезни.
Я любил Чумочку, любил её одну и никого, кроме неё. Если бы её не стало, я безвозвратно расстался бы с этим чувством, а если бы её не было, я вовсе не знал бы, что это такое.
Cлайд с цитатой