– Нельзя так обращаться со своей матерью.
– Ты не моя мать.
– Нельзя так обращаться со своей матерью.
– Ты не моя мать.
– Поверить не могу: мы больше не в школе. Чувство, как будто ничего не изменилось.
[Стайлз смотрит на улыбающеюся ему Лидию]
– Всё изменилось.
– Луна вызывает в тебе физические изменения, ты будешь жаждать крови всё сильнее и сильнее.
– Жажда крови?
– Я про жажду убивать.
– Я уже начинаю чувствовать эту жажду, Стайлз.
— Я думал, тебе нравятся девушки.
— Нравятся. А тебе?
— Что? О, да, да, конечно... Так тебе и парни нравятся?
— Конечно. А тебе?
Я в порядке, если не считать бессонницы, нервозности и постоянного жуткого страха, что что-то может случиться.
— У меня есть идея.
— Это что-то незаконное?
— В данный момент можно рискнуть.
— Я просто пытаюсь быть оптимистом.
— Даже и не пытайся.
Если хоть один янтарный волосок упадет с ее головы, я сделаю из тебя прекрасную шкуру из оборотня и подарю ей на день рождения.
— Скотт, Лидия, это вы?
— О боже, Стайлз... Мы тебя слышим.
— Боже, мы знаем, помните?
— Стайлз, это... Это ты? На самом деле ты?
— Да. Послушай... Помнишь последние слова, что я тебе сказал?
— Ты сказал: «И помни, я люблю тебя».
— Ты как?
— Где ты?
— Мы придем за тобой!
— Нет. Не получится. Вам меня не найти.
— Стайлз... О чем ты говоришь? Скажи, где ты и мы придем!
— Запомните вот что — Кэннон. Найдите Кэннон. Кэннон, поняли?
– Мы не существуем! И нас уже забыли.
– Кто-нибудь вспомнит меня. Любой: Лидия или Скотт, Малия – кто-нибудь. Они найдут меня, ясно? Они придут за мной. А кто придёт за тобой?