Некоторые темы не обсуждаются. В домах повешенных — веревки. Может быть, даже мыло и гвозди.
И я вдруг понимаю, что, может быть, мне этот разговор даже нужнее, чем ему. Потому что никто никогда не спрашивает себя о том, что и так понятно. Или кажется понятным.
Время не течет, как река, в которую нельзя войти дважды. Оно как расходящиеся по воде круги.
Это ужасно, Курильщик. Когда твои вопросы глупее тебя. А когда они намного глупее, это еще ужаснее. Они как содержимое этой урны. Тебе не нравится ее запах, а мне не нравится запах мертвых слов. Ты ведь не стал бы вытряхивать на меня все эти вонючие окурки и плевки? Но ты засыпаешь меня гнилыми словами-пустышками, ни на секунду не задумываясь, приятно мне это или нет.
Как только ты начинаешь что-то понимать, первая твоя реакция — вытряхнуть из себя это понимание.
— Забудем того тебя, который живет в зеркале.
— По-твоему, это не я?
— Ты. Но не совсем. Это ты, искаженный собственным восприятием. В зеркалах мы все хуже, чем на самом деле, не замечал?
Дом требует терпеливого отношения. Тайны. Почтения и благоговения. Он принимает или не принимает, одаряет или грабит, подсовывает сказку или кошмар, убивает, старит, дает крылья... Это могущественное и капризное божество, и если оно чего-то не любит, так это когда его пытаются упросить словами. За это приходится платить.
К людям, которые смотрят на тебя определенным образом, лучше не поворачиваться спиной, стоя в опасных местах.
Некоторые темы не обсуждаются. В домах повешенных — веревки. Может быть, даже мыло и гвозди.
Только редко высказывающиеся люди умеют произносить такие убийственные в своей простоте фразы.
Cлайд с цитатой