Богачи, претендующие на демократизм, любят делать вид перед самими собой, будто им претит откровенное бахвальство.
... никому не дано проникнуть во все закоулки чужой души...
Богачи, претендующие на демократизм, любят делать вид перед самими собой, будто им претит откровенное бахвальство.
— Странная вы все-таки женщина, Николь.
— Ну что вы! — поспешно возразила она. — Самая обыкновенная. Верней, во мне сидит с десяток самых обыкновенных женщин, только все они разные.
Он был до того отвратителен, что уже не внушал и отвращения, просто воспринимался как нелюдь.
Благородство натуры, смелость и решительность помогли ей устоять против царящей в мире пошлости.
.. бывают такие ничем не примечательные часы или дни, которые воспринимаешь просто как переход от вчерашней радости к завтрашней, а оказывается, в них-то самая радость и была.
— Не надо было нам его отрывать от его его велосипедных экскурсий, — сказала она.
— Когда людей из низов вытаскиваешь наверх, они теряют голову, какими бы красивыми фразами это ни прикрывалось.
Восемнадцать смотрят на тридцать четыре сквозь туманную дымку юности; но двадцать два с беспощадной четкостью видят все, что относится к тридцати восьми.
— У Дэзи нескромный голос, — заметил я. — В нём звенит… — Я запнулся.
— В нём звенят деньги, — неожиданно сказал он. Ну конечно же. Как я не понял раньше. Деньги звенели в этом голосе — вот что так пленяло в его бесконечных переливах, звон металла, победная песнь кимвал… Во дворце высоком, беломраморном, королевна, дева золотая…
Говорят, душевные раны рубцуются — бездумная аналогия с повреждениями телесными, в жизни так не бывает. Такая рана может уменьшиться, затянуться частично, но это всегда открытая рана, пусть и не больше булавочного укола. След испытанного страдания скорей можно сравнить с потерей пальца или зрения в одном глазу. С увечьем сживаешься, о нём вспоминаешь, быть может, только раз в году, — но когда вдруг вспомнишь, помочь всё равно нельзя.