Он был не один, кто больше всех деньги на свете любил. Он это забыл.
Я не желаю быть капитаном таких дураков!
Он был не один, кто больше всех деньги на свете любил. Он это забыл.
Потому любит зритель
Этот чудный жанр,
Наш чудесный исцелитель
И бальзам для ран,
Распахнет иллюзий фея,
В мир чудес окно,
Фортуна! Лотерея!
В жизни и в кино и в кино...
В жизни как в кино?
Вроде как в кино, но!..
Дамы и господа!
Леди энд джентльмены!
Мадам и месье!
Сеньоры и сеньориты!
Товарищи!
В шоу участвовали.
Я кричу тем немногим,
Кто земные тревоги
На спасительный остров решил поменять:
«Лучше быть одноногим,
Чем быть одиноким,
Когда скучно и грустно, и некому руку подать…»
Деньги-деньги, дребеденьги,
Позабыв покой и лень.
Делай деньги, делай деньги,
А остальное все дребедень,
А остальное все дребебедень.
И американцы, и русские теперь поклоняются общему идолу. Их идолом стали деньги, а еще жажда владычества, попрание человеческих свобод и гипнотическая зачарованность «зрелищем». И повелевает их идолом рынок с его людьми-рабами.
Гадость, гадость! Жуткая гадость! Если б вы знали, как я тоскую по вашим фильмам, мистер Фёст! Они ведь и в самом деле могли сделать меня человеком! Но горькая истина, мистер Фёст, заключается в том, что в нашей стране только деньги могут сделать джентльмена человеком, а фильмы мистера Секонда приносят мне деньги.