Трагизм моей личной жизни в том, что я настолько привык к сопротивлению среды, что когда оказываюсь в Америке, Голландии или Финляндии, где ни с кем не надо бороться, я себя чувствую выброшенным из жизни. Я привык сражаться за справедливость, за колбасу, а там мои бойцовские качества никому не нужны.
Трудно стать писателем настоящим... Настоящие писатели, как автомат Калашникова: ни одной ошибочки в конструкции.
Имидж! Что это такое никто не знает, но каждый хочет его заиметь. Для одних это благосостояние, для других — внешность, для кого-то — половая мощь. А мы такие «людные» люди. Всё время на виду. Вечно кто-то пристаёт со всякими глупостями, на улице и то подходят. С годами это становится просто невыносимо. Раздражаться, кричать, высокомерно отплёвываться — глупо. Раскрыть душу ещё глупее. И появляется на все случаи жизни эдакое «усредненное панибратство».
Учитывайте опыт орнитологов! Чтобы писатели могли расправить крылья, им необходима свобода пера.
Курильщик, который не хочет курить, и писатель, который не хочет писать, обречены смерти.
Я не отказываю себе в удовольствии умнеть и не стесняюсь, так сказать, это признавать. Это большая заслуга человеческого мозга — позволять себе умнеть с возрастом.
Немало найдется читателей, которые рады были бы залпом проглотить какую-нибудь повесть, но не смогли этого сделать по причине длиннейших описаний погоды. Да и автору ничто так не мешает, как необходимость через каждые несколько страниц отходить от сюжета, изощряясь в описаниях погоды.
По большому счёту, «культовый писатель» должен бы изменять жизнь человечью, а не список тем ликёро-водочных бесед в субботу вечером. А так не бывает.
Ну, почти не…
Cлайд с цитатой