Когда человек в конец измучен, он неожиданно обнаруживает в глубине себя бездну весёлого цинизма.
Его лицо освещается, как будто за застывшей лавой вспыхивает щепотка юмора и человечности. Окаменелое воспоминание пемзы о том времени, когда всё было горячим и движущимся.