— В любом случае, он уехал... Только представь, американский оборотень в Лондоне. Это же катастрофа.
— Так значит, у вас всё?
— А пошла бы я тогда на двойное свидание? Да, это двойное свидание! Но не оргия же! Переживёшь.
— В любом случае, он уехал... Только представь, американский оборотень в Лондоне. Это же катастрофа.
— Так значит, у вас всё?
— А пошла бы я тогда на двойное свидание? Да, это двойное свидание! Но не оргия же! Переживёшь.
— Почему в плане всегда есть убийства? Хоть раз можно придумать что-то такое, где нет никаких убийств?
— Ты никогда не устаёшь от своего занудного морализма? Хотя, я с ним согласен.
— Ты правда считаешь, что это поможет?
— Я знаю, что если ты будешь думать, что это не поможет, то так всё и будет.
— Разве ты не помнишь то чувство, когда ты стоишь, и видишь его в другой стороне зала, и не можешь вздохнуть, пока вы не рядом? Разве ты не помнишь, как не могла перестать смотреть на часы, потому что знаешь, что за дверью кабинета тебя ждет он?
— Нет.
— Как это ты не помнишь? У тебя же были парни.
— Ничего такого не было.
— Пообещай, что никому не расскажешь о том, что сейчас произошло.
— Я пообещаю, что никому не расскажу о том, что сейчас произошло, если кто-нибудь объяснит мне, что, чёрт возьми, сейчас произошло!
— Ты правда считаешь, что это поможет?
— Я знаю, что если ты будешь думать, что это не поможет, то так всё и будет.
— Ты пытался меня поцеловать.
— Нет, совсем нет.
— Тогда что ты пытался сделать? Ударить меня головой?
— Ладно, может я и пытался поцеловать тебя.
– Разлом сжигает всё, что пытается пройти через него.
– Возможно, не всё.
[приходит Цербер]