Моё воображение состарилось. Я — старик, уже выдумал всё, что мог.
Кто-то кинет знаки нам в спину, ведь мы слепы и наивны.
Как обычно ищем цвета на черно-белых картинах.
Как бессмертные боимся признать, что старость — не поражение
И как Малевич в пустоту вкладываем свое воображение.
Когда я был юн, то много читал. Сотни, тысячи книг! И легко мог представить себя в любой роли. Путешественника, пирата, благородного разбойника! Мое воображение подхватывало меня и несло! Я брал крепости, отыскивал клады, влюблялся сам, в меня влюблялись! Когда ты молод — все роли твои. А теперь я стар, и мне остались только две роли — роль дряхлого босса мафии и роль доброго волшебника. И обе эти роли мне тесны!
— Я постарела, Рори.
— Эй! Мне все равно, что ты постарела. Мне не все равно, что мы не сделали это вместе.
Что может быть лучше, чем погибнуть, сражаясь с врагом, защищая могилы отцов или храмы богов?
В борьбе отцов и детей младенцы и старики нередко действуют заодно: одни прорицают, другие толкуют прорицания. Природа глаголет, опыт комментирует — среднее поколение может заткнуться.
Как будто «Супер-Марио» понял, что происходит и удалил себя из игры, потому что ему надоело умирать.
Cлайд с цитатой