Упрекам и укорам стариков, о люди, с уважением внемлите:
Ведь эти люди ведают о зле и о добре всех будущих событий.
Упрекам и укорам стариков, о люди, с уважением внемлите:
Ведь эти люди ведают о зле и о добре всех будущих событий.
Вот только самый честный и простодушный полицейский, воспитанный на громких звездно-полосатых идеалах, рано или поздно поймет: на улицах есть не только Тьма и Свет. Есть еще договоренности, уступки, соглашения. Информаторы, ловушки, провокации. Рано или поздно приходится сдавать своих, подбрасывать в чужие карманы пакетики с героином, бить по почкам, аккуратно, чтобы не оставалось следов.
И все — ради тех, самых простых, правил.
Охранять закон. Преследовать Зло. Защищать невиновных.
Э-эх, до чего же мы все добрые по отдельности люди и до чего же безрассудно и много, как нарочно, все вместе творим зла!
Добрый? Я очень давно утратил это качество. И не уверен, что снова найду. Да и какая, в сущности, разница — может, так даже лучше? Может, я должен делать то, на что хорошие люди не способны? А, может, хороших людей не бывает, а бывают только правильные решения.
И в тот миг мне казалось, что лицо Данте похоже на карту мира. Светлого мира — без зла и пороков.
Вот это да, — думал я, — мир, в котором нет зла.
Наверное, нет ничего прекраснее.
Шёл волшебник злой на поезд,
Шёл себе, не торопясь,
Шёл, совсем не беспокоясь,
Что кругом и пыль и грязь.
На дела дурные ловок -
Шесть обидел малышей,
Шесть поставил мышеловок,
Чтоб поймалось шесть мышей,
Не один порвал учебник,
Те, что «Волшебгиз» издал,
И, конечно, злой волшебник
На вокзал не опоздал.
И, конечно, злой волшебник
На вокзал не опоздал.
Добрый тем же шёл маршрутом,
Шёл, на поезд торопясь,
Задержался на минуту,
Чтоб убрать и пыль и грязь.
Он не мог смириться с фактом,
Что погибнут шесть мышей,
Задержался, чтобы как-то
Успокоить малышей,
И учебники жалея,
Те, что «Волшебгиз» издал,
Он собрал их все и склеил,
Но на поезд опоздал.
Он собрал их все и склеил,
Но на поезд опоздал.