Воскресный вечер с Владимиром Соловьёвым

Советская пропаганда, по своим соображениям, ввела большую путаницу, объявив нацизм фашизмом. Это разные вещи. И разница простая: фашист говорит — «моя страна превыше всего, но все граждане страны — одинаковы», нацист говорит — «мой народ превыше всего, а все остальные — низшие расы и я решу, кто будет жить, а кто — нет». И поэтому, когда мы говорим о Германии, мы говорим о нацистской Германии, они не были фашистами, они презирали фашистов, они были нацистами.

Еще раз вернемся к вопросу об экономике. Экономический курс Горбачева и послужил тем катализатором развала страны. Вот как раз курс на развал страны был. Плановая экономика подразумевала целевые показатели установки на пятилетний срок развития. Мы знали, что за пятилетний срок Вот здесь будет предприятие, здесь — учреждение, сюда нужно подготовить столько-то инженеров, сюда — столько-то врачей, сюда — столько-то других сотрудников. И все это работало. Работало, в том числе и замыкаясь на обороноспособность. Как только горбачевская система перестройки начала ломать взаимосвязи, американцы тут же поддержали систему перестройки. Понимая, что мы своими руками сломаем тот сук, на котором сидим. В последующем американцы сделали все, чтобы мы сами себе затянули петлю. При этом поддерживая внутреннюю оппозицию Горбачеву со стороны Ельцына, столкнув при этом группировки различных политических сил. Уже убив фактически своими руками партию, Горбачев остался без какой-либо поддержки. И вот здесь кроется трагедия. То, что сегодня не изучается и не вводится в ранг государственной политики, есть продолжение того самого мальтийского саммита, и это нужно учитывать и понимать. Поэтому политика Горбачева — это это прямая политика предательства интересов государства. Горбачев был выбран народом, народом, народ ему поверил, и за шесть лет он умудрился потерять все. Именно народ является источником власти, народ его и сдвинул. И это очень четко было учтено американцами.

Я предлагал в своё время до назначения губернатором или министром — сажать в тюрьму на три года, чтоб уже отсидел и с чистой совестью на работу.

Связка Россия, Индия, Китай дико бесит американцев. Сейчас они хотят натравить Индию на Китай, приглашая её в Тихоокеанский проект к странам Австралии, Японии. В экономике и финансах им интересен БРИКС. Но играют там на разных политических досках, ей отводится там роль «пушечного мяса» в торговой войне с Китаем. Ничего нового, опять англосаксы хотят руками индусов-сипаев воевать в «опиумной» войне против тайцев. Но Индия слишком долго была в их рабой, чтобы вернуться в колониальное прошлое. Сейчас она влиятельна и может вести свою политику. Современная система координат — это перекрещивающиеся структуры, и мы должны понимать, что жестких союзов сейчас добиться практически невозможно. Это флуктуирующие союзы, они меняются в зависимости от ситуации. Мы можем рассчитывать на честные партнёрские отношения, а вот союзы только в каждой ситуации с каждым партнёром надо разрабатывать.

Ничто так не объединяет, как общая угроза и общий враг (по поводу партнерства России и Китая).

Моя мама, когда мои дети ругались, старшие, мама — человек потрясающего чувства юмора (моя мама потрясающий человек, в отличие от её сына), она говорит: «Вы учтите, когда брат с сестрой ругаются — Африке в этот момент умирает животное!» С позиции статистики — это абсолютная правда, с позиции логики — правды нет.

90-е годы — это был тот редкий случай, когда Россия умышленно отказалась от идеологии. И поэтому рухнули все институты, которые на этой идеологии базировались. Была предложена другая идеология. Идеология в России была всегда. У большевиков была идеология. А у этих какая была идеология? Воровать? Науку вы убили [обращаясь к Кучерене] . Семейные ценности? Пора вспомнить семейные ценности 90-х. Ты вспомни — главная песня «Путана, путана, путана».

У нас «Солнце русской поэзии» — эфиоп! Понимаете? У нас веками это всё решено.

— Я, когда захожу в российский книжный магазин, я вижу, что Ленин и Сталин продолжают писать свои произведения.

— Я даже был знаком с одним из таких авторов. У меня на передаче встала женщина и сказала, что в течение долгого времени ей по ночам приходит Ленин, и она записывает их беседы, и она издала эти книги.

— Кто-нибудь на этом совете по культуре слово «Совесть» произнес?

— Думаю, оно звучало постоянно внутри.

— А я не уверен. У меня слово «совесть» из общественного публичного дискурса исчезло. У меня такое ощущение, что тот, кто сумеет вернуть его обратно, тот и станет властителем дум. Потому что сегодня это главная проблема.