театр

Автор — лишний человек в театре, даже в большей степени лишний, чем он сам предполагал. Его работа уже легла на плечи других. Режиссер придумал собственную трактовку и терзается тем, что автор своей пьесой, собственно говоря, мешает ему. Ведь он-то, режиссер, ставит прекрасный спектакль, которому жестоко угрожает автор, врываясь в него со своим непотребным и нелепейшим текстом.

Я не хочу утверждать, что театральная среда особенно дика, кровожадна и агрессивна. Она только, как бы сказать, немного шальная. Дело в том, что коллектив большого театра состоит из самых разнообразных людей самых разнообразных профессий.

Театр – это цирк, в котором все животные одомашнены.

Никогда больше для театра писать не буду. Для театра можно писать в Германии, в Швеции, даже в Испании, но не в России, где театральных авторов не уважают, лягают их копытами и не прощают им успеха и неуспеха.

В глубине души мы понимаем, что терроризм – это театр, и поэтому в первую очередь оцениваем его эмоциональное, а не материальное воздействие.

В театре говорят: уважительная причина неявки актёра на спектакль — смерть. А мы живы, значит никаких изменений.

— Я хочу быть нормальным человеком среди нормальных людей. Хватит и того, что у меня профессия ненормальная.

— Зачем же вы тогда поступали в театр?

— В театр не поступают, Верочка. В него попадают, как в тюрьму. Или под колеса поезда.

Все мы случайные прохожие, и судьбы наши переплетены, и каждый может посмотреть со стороны на другого человека и сказать: «Господи, это же моя жизнь!». Если он не увидит во мне себя, не поверит, что я играю на сцене его жизнь, — не надо играть в театре.

Театр — это мое, я больше ничего делать не умею. Я на сцене живу. Служу. Народ веселю. Там вся жизнь моя.

Смех зрителей для меня ничто; каждый дурак может рассмешить. Я хочу видеть сквозь этот смех слезы.