Дивлюсь тебе, гончар, что ты имеешь дух
Мять глину, бить, давать ей сотни оплеух,
Ведь этот влажный прах трепещущей был плотью.
Покуда жизненный огонь в нем не потух.
перерождение
Cлайд с цитатойЯ — это стержень, несущая опора для мира,
Моя смерть — это блеф, что круто разрекламирован.
Тело в мясо, вражий запас патронов иссяк,
Но я продолжусь во всем, к чему притронулся.
— Не горюй, — отвечает ему человек, —не бывает разлук, а смерть —это дверь. Мы все одни и те же души на этой земле, только меняем вид. Ты ещё найдёшь того, кого потерял, если не сейчас, то потом.
возможно мы уже спускались с небес
или рождались не раз
какая горькая память — память о том
о том что будет потом
Кто бы ни перерождался, он мучается тоской и отчаянием. Ведь нежданно он сделался ненужным.
Ты говоришь, что твой мир рухнул. Хорошо. Пусть он рухнет, а ты имей храбрость оплакать его. Сравняй свой мир с землёй! И только тогда, родившись заново, ты начнёшь жизнь заново.
Всё вокруг – декорации, меняющиеся от жизни к жизни. Меняется всё, константа – только ты. Жизнь слишком коротка, чтобы жить один раз. Каждый раз тебя просто забрасывают в новый проектный фильм, где ты играешь главную роль. Тогда почему нас так много? Возможно, каждый из нас – это кусочек чего-то одного, изначального существа. Это было единым, и разрывая время, проживая миллиарды жизней, оно размножилось под воздействием законов физики. Или любой из нас, особенный и первоначальный, обязан проживать каждый вариант жизни. Может, дежавю – это когда ты делаешь то же самое, что кто-то другой делал в этой жизни до или после тебя. Или дежавю – это то, что происходило бы с тобой в альтернативной реальности, где ты сделал что-то по-другому, чем в этом варианте. В любом случае, это долгий круг, который кончится нескоро. Дальше другие реальности. После них забвение. С нашим механизмом самоуничтожения ничего не поделаешь.
Когда перерождаешься, нет рая и ангелов, которые там встретят, это всё обыкновенный физический процесс. Там наши знания из этой жизни считываются и записываются в неком хранилище, где уже есть информация предыдущих опытов. Мы как белочки, которые запасаются орешками в защищенном месте. И идём дальше, искать еще. Если бы знания не сохранялись, т. е. мы забирали бы их с собой в новые жизни, то могли бы потерять все разом, предыдущие попытки были бы напрасными. Нужно нечто более надёжное, чем человеческая память.
— Позволь, я тебе объясню, Жанлин. Когда мы умираем, то мы на самом деле никуда не исчезаем. Мы продолжаем жить в овощах. Понимаешь, в чём проблема? Умершие, которые стали овощами, больше не хотят, чтобы люди их собирали. И ещё меньше они хотят быть нашей едой.
— Гвиздо, ты уверен, что с тобой всё в порядке?
Всё вокруг – декорации, меняющиеся от жизни к жизни. Меняется всё, константа – только ты. Жизнь слишком коротка, чтобы жить один раз. Каждый раз тебя просто забрасывают в новый проектный фильм, где ты играешь главную роль. Тогда почему нас так много? Возможно, каждый из нас – это кусочек чего-то одного, изначального существа. Это было единым, и разрывая время, проживая миллиарды жизней, оно размножилось под воздействием законов физики. Или любой из нас, особенный и первоначальный, обязан проживать каждый вариант жизни. Может, дежавю – это когда ты делаешь то же самое, что кто-то другой делал в этой жизни до или после тебя. Или дежавю – это то, что происходило бы с тобой в альтернативной реальности, где ты сделал что-то по-другому, чем в этом варианте. В любом случае, это долгий круг, который кончится нескоро. Дальше другие реальности. После них забвение. С нашим механизмом самоуничтожения ничего не поделаешь.
Когда перерождаешься, нет рая и ангелов, которые там встретят, это всё обыкновенный физический процесс. Там наши знания из этой жизни считываются и записываются в неком хранилище, где уже есть информация предыдущих опытов. Мы как белочки, которые запасаются орешками в защищенном месте. И идём дальше, искать еще. Если бы знания не сохранялись, т. е. мы забирали бы их с собой в новые жизни, то могли бы потерять все разом, предыдущие попытки были бы напрасными. Нужно нечто более надёжное, чем человеческая память.