«Пора начинать новую жизнь, – решила Трейси. – Но какую жизнь? Я была когда-то невинной, наивной жертвой. И до чего докатилась? Воровка — вот кто я такая. — Она вспомнила Джо Романо и Энтони Орсатти, и Перри Поупа, и судью Лоуренса. — Нет, я стала мстительницей — вот кем я стала. И, наверное, авантюристкой». Она обвела вокруг пальца полицейских, двоих профессиональных мошенников, обманщика-ювелира и дважды утащила драгоценности.
мошенничество
Cлайд с цитатой— Фальшивые жандармы, фальшивые пожарные, фальшивый пост!
— Артур, а ты был прав, об этом деле действительно никто не знал!
Мошенничество сравнимо с азартом. Это зависимость, и ты должен опуститься на самое дно, прежде чем сможешь измениться.
А теперь, слушай, Голдфингер. Удача изменила тебе. Не думаю, что полиция Майами отнесется по-доброму к тому, чем вы занимаетесь. Кивните, если согласны. Кивните! Отлично. А теперь проиграйте. Скажем — десять тысяч долларов. Будем благородными. Пятнадцать тысяч долларов.
Он начал сам придумывать аферы. Помещал рекламу в газетах, обещая за доллар цветные портреты президента, а потом рассылал жертвам обмана почтовые марки с его изображениями. Давал в журналах объявление, предупреждая, что осталось всего пять дней, чтобы внести свои пять долларов. Джеф не уточнял, за что надо вносить, но они тем не менее хлынули настоящим потоком.
— Откуда вы знали, что окно будет открыто? — прошептал я, ибо это оказалось просто сверхъестественным.
— Потому что я подпилил защелку на окне сегодня утром.
— Что?
— Ну да, это было очень просто. Я позвонил, вручил фиктивную визитную карточку и одну из карточек инспектора Джеппа. Я сказал, что меня прислали по рекомендации Скотленд-Ярда установить систему сигнализации, которую мистер Лавингтон просил смонтировать в его отсутствие. Экономка обрадовалась моему приходу. Кажется, совсем недавно дом пытались два раза ограбить… Очевидно, наша идея пришла в голову и другим жертвам этого шантажиста, поскольку ничего ценного не унесли. Я осмотрел все окна, сделал то, что мне было необходимо, а слугам запретил прикасаться к окнам до следующего утра, объяснив, что рамы подключены к системе сигнализации, и, как ни в чем не бывало, удалился.
— Боже мой, да он — развалина.
— Полная, доктор. Совсем плохой.
— Мы — преступники: предложить трюки такому бедняге.
— Трюки? Кто предлагает трюки?
— Сержио Кампанес, Фешнер, я. Это я звонил утром. Я — директор фильма.
— Это вы звонили?
— Да.
— Надо было сразу говорить! Я в отличной форме. Вам продемонстрировать? Какой прыжок вы хотите? Мне некуда девать здоровье! Посмотрите! Довоенное производство, прочное: ремонт раз в 100 лет, и готов к работе.
— Хорошо. Завтра жду вас на студии.
— А вы что здесь делаете?
— Жду продолжения спектакля.
— Кто вы?
— Врач медицинской комиссии собеса.
Как справедливо заметил инспектор Треньян, все пострадавшие отличались незавидной репутацией. «Мошенницы воображают себя Робин Гудами», — решил Купер.
— А ты откуда взялся? Почему не на работе?
— Ваша милость, я ещё не работаю, я учусь.
— Учишься? Что же ты изучаешь?
— Я изучаю мошенников, Ваша милость.
— Тут вся деревня — мошенники, но если ты найдёшь нового, ты мне его покажи.
Как справедливо заметил инспектор Треньян, все пострадавшие отличались незавидной репутацией. «Мошенницы воображают себя Робин Гудами», — решил Купер.