Моника Геллер

— Моника, что это?

— А, это мой купальник, еще со школы. Тогда я была несколько толще.

— А я думал, это чтобы закрывать теннисный корт во время дождя.

Я не могу сказать нет дважды. У меня неконтролируемая потребность угождать людям.

― Да, у меня есть мыло, губки, щетки, специальный воск для полировки машин и многое другое.

― Но у тебя же нет машины.

― Знаю, но однажды около нашего дома стояла такая грязная машина, что я решила её помыть.

― ... И?

― ... А заодно ― ещё шесть.

― Я так и думал.

Опять эти идиотские истории про динозавров... когда же они наконец вымрут?!

— Я только что отказалась обслуживать похороны на 60 человек.

— О Боже! Что с ними случилось?

— 60 гостей.

— А девочка давала тебе кататься на нем?

— Нет, она подарила мне коробку из-под него, на ней был нарисован велосипед. Я садилась в нее, а мой отчим таскал меня в коробке по заднему двору.

— Какая несправедливость!

— Почему, мне тоже приходилось таскать его!

— А что, если нам купить оба дома? Сделаем из этого дома домик для гостей.

— Отличная мысль! Кстати, не хочу показаться нескромным, но когда ты начала печатать деньги?

— Чендлер, я не хочу быть одной из тех жен, которые говорят: «Ты не пойдешь на баскетбол! Ты должен провести вечер со мной!» Вот если б ты сам догадался...

— Я тебе много раз говорила: прежде чем что-то сказать, надо подумать.

— Да, но на это не всегда есть время.

— Глен, его могут звать Глен.

— Не слишком особенное имя.

— Ну, тогда Агамемнон.

— Слишком особенное.