Глория

Неудивительно, что русские — самая читающая нация в мире. А что ещё делать в такую погоду? Хочется свернуться в кресле под тёплым пледом, ускользнуть от этой унылой осени в чужие, яркие миры. Пока не вернулось солнце.

— Октавио... Он красавец, верно?

— Нет! По-моему, он похож на дегенерата!

— Меня мама этому научила. Она отлично печёт блинчики.

— ... скучаешь по ней?

— Очень. Наверное, только в разлуке с кем-то мы понимаем, насколько дорог нам этот человек.

— Вы не имеете права так делать! Давай, звони директору!

— Я ведь уже сказала — это приказ сеньоры Кармен.

— Кем себя возомнила эта старуха? Скажи, она правда носит парик?

— Задай свой вопрос ей, а не мне.

Та змея, что все-таки грызла мое сердце в последнее время, подохла.

— Мы нью-йоркцы, так?! Стойкие! Живучие! Нам всё по плечу! И мы не станем распускать нюни, как какие-то там Мелманы!

— Да, это уж точно!

— Глория, пожалуйста, окажи мне услугу.

— Нет, я ухожу — я себя плохо чувствую.

— Ничего страшного — мне давно плохо и я все еще жива!

А что мне еще оставалось? Только ждать. Я была как эта глупая Сольвейг – в моей жизни не было ничего, кроме ожидания. Я была равнодушна ко всему. С тех пор я считаю, кстати, что нет ничего оскорбительнее такого ожидания – по отношению к Богу, людям, своей жизни и земле, по которой ты ступаешь.

Никому нельзя отдать свою жизнь – но ее так легко тупо проворонить, прикрывшись какой-нибудь великой целью.

— Джоан, теперь ты безнадежный романтик мировой классики.

— Наоборот, исполненный надежды.