Помню, после поездки на фронт во время войны с Германией, я почувствовал очень остро несоответствие маленькой текущей литературы с адским величием картины мирового зла, так и теперь, вижу, пресса не стоит на уровне дела.
Дневники 1918-1932
Если бы я, например, пришел в РАПП, повинился и сказал, что всё своё пересмотрел, раскаялся и готов работать только на РАПП, то меня бы в клочки разорвали (так было, например, с Полонским и со многими другими). Причина этому та, что весь РАПП держится войной и существует врагом (разоблачает и тем самоутверждается) ; своё ничто, если оно кого-нибудь уничтожает, превращается в нечто.
В природе русской мне больше всего дороги разливы рек — в народе русском его подъемы к общему делу — и как бывало на покосах, и в первое время войны, и в первые дни революции.
Что есть художество? Вот какая-нибудь пичужка сидит на ветке, шишку долбит, и носик у неё кривой, и, с одной стороны, линия этого носика есть часть траектории чего-то огромного, вроде Марса а с другой — это великое предстоит сердцу умильно, понятно, ответно — восхищение от пустяка и пустяк это всё...
С годами очень устаёшь от веры в человеческие достижения, и так мало-помалу все мы делаемся до известной степени пессимистами, вот тут только и начинает человек мало-мальски походить на человека, когда он разочаруется в человечестве.
Несчастье всего нашего существования в том, что мы живём в стороне от нашей души и что мы боимся малейших её движений.
Привычка. Читал «Старосветские помещики» и вот теперь только на старости лет понял, из-за чего написана эта вещь: сила привычки религиозно противопоставлена рациональным начинаниям. Это восточная вещь. Так живут китайцы... Выходит так, что страсть бессильна, любовь и любовь сильная рождается в привычках. Всё возвращаюсь к «Старосветским помещикам» — вот удивительный, почти какой-то научный химический эксперимент: писатель устранил все факторы быта, оставил одну привычку и показал нам, что истинная, прочная, настоящая любовь держится привычкой.
Был ли сегодня хороший день или худой — не знаю. У меня в душе, как в природе поздней осенью, крутит и мутит тоска. Сегодня я заметил только, что на фоне серого ствола большого дерева трепетал один-единственный золотой листик.