Собачье сердце

Со Пскова я — странница, пришла собачку говорящую посмотреть.

— А как это «по-настоящему», позвольте осведомиться?

— Желаю... Чтобы... Все!

— И вам того же.

— Скажите, это вас вселили в квартиру Фёдор Палыча Саблина?

— Нас!

— Боже, пропал дом... Что будет с паровым отоплением?..

Вы напрасно, господа, ходите без калош. Во-первых, вы простудитесь, а во-вторых, вы наследите мне на коврах. А все ковры у меня персидские.

Примус! Признание Америки! Москвошвея! Примус! Пивная! Ещё парочку! Пивная! Ещё парочку! Буржуи! Не толкайся, подлец, слезай с подножки! Я тебе покажу, твою мать!

— Что это за гадость? Я говорю о галстуке.

— Чем же гадость? Шикарный галстук. Дарья Петровна подарила.

— Дарья Петровна вам мерзость подарила.

Обыкновенная прислуга, а форсу, как у комиссарши.

Вот всё у вас, как на параде. Салфетку — туда, галстук — сюда, да «извините», да «пожалуйста-мерси». А так, чтобы по-настоящему, — это нет. Мучаете сами себя, как... при царском режиме.

— Помилуйте, Филипп Филиппович, да ежели его еще обработает этот Швондер, что же из него получится? Боже мой, я только теперь начинаю понимать, что может выйти из нашего Шарикова!

— Ага! Теперь поняли? А я это понял через десять дней после операции. Так вот, этот Швондер и есть самый главный дурак! Он сейчас всячески старается натравить его на меня, не понимая однако, что если кто-нибудь в свою очередь натравит Шарикова на самого Швондера, то от него останутся только рожки да ножки!