Эрленд Лу

Моя способность представить себе, сколько элементов составляет то или иное множество, имеет свои границы. Я легко могу определить на глазок, четыре или девять коров пасется на лугу, но если их будет больше пятнадцати, то мне уже надо считать их по одной. А всё, что больше тысячи, становится для меня неразличимым.

Я думаю, когда человек планирует самоубийство, он становится очень эгоистичен. Тут дело в масштабе. В перспективе смерти, её абсолютности и драматизма, трудно осознать значение всего, что менее абсолютно и менее драматично.

Нет ничего проще, чем разыгрывать из себя загадочную художественную натуру. Истинные же творцы ничего не разыгрывают — они просто созидают, они не делают из этого рекламной кампании.

Странность — это ничего, но только не при первом знакомстве, так я думаю. Странности — это уже потом, постепенно.

Мне кажется, я верю в очищение души через игры и веселье.

Это-то и чудовищно. Мы набираемся ума, растём, взрослеем, а потом наступает старость. И как раз когда мы начали что-то понимать, когда мы вот-вот ухватили что-то важное, как раз тогда нам уже не дано сил этим воспользоваться.

Маленький подарок иногда бывает лучше большого. А средние, как правило, вообще оказываются ни то и ни се.

Лучше бы я вместо этого вязала длинный шарф. Он бы во всяком случае меня грел. А все эти бесконечные страницы, к чему они мне? Если их поджечь, они будут давать тепло всего несколько минут. А потом снова станет так же холодно. Так же чертовски холодно.

... У людей часто бывают довольно странные, хотя и твердые убеждения, об источнике которых они вообще никогда не задумывались.

И ещё, сказал он, я должен следить, чтобы в истории обо мне я оставался главным действующим лицом и не уступал этой роли никому другому.