Анджей Сапковский

Война без рыцарей и рыцарства сначала превратится в обыкновенную бойню. А потом — в человекоубийство.

Предсказываю скверную судьбу этому свету, если в нем столько больных, болезненных и осужденных на лекарства.

– Это Плотва? Но Плотва же была гнедой, а эта каштановая.

– Все мои лошади зовутся Плотвами. Ты прекрасно знаешь и перестань болтать.

Невинность в наши дни встречается реже, чем горный дракон.

Скрипящий и толкающийся у окна Ниского замка большой стенолаз застал вроцлавского епископа Конрада врасплох, но и епископ, надо признать, так же крепко удивил стенолаза. В своей охраняемой комнате он предавался, о диво, не оргии, пьянке или азарту. Он не отсыпался после оргии, пьянки или азартной игры. Нет. Он читал. Посвящал время чтению.

— Ты, седой подонок, по-прежнему плохо считаешь, — прошипела Фрига. — Тебе снова нужно помочь посчитать? Ты один, а нас трое. Значит, нас больше.

— Вас трое, — ведьмак обвел их взглядом, — а я один. Но все же вас не больше. Это математический парадокс и исключение из правил.

Это политика, Рейнмар. В политике есть две альтернативные цели: первая — соглашение, вторая — конфликт. Соглашение достигается, когда одна из сторон верит в чепуху, которую говорит вторая.

Каждому хотелось бы знать, как те или иные события повлияют на историю, на судьбы мира, но никто не знает.

Мне тоже известны такие, которые приятней отказывают, чем она даёт...