Альбер Камю

Все моральные учения основываются на идее, что действие оправдывается или перечеркивается своими последствиями.

И тогда я понял, что человек, проживший на свете хотя бы один день, мог бы без труда провести в тюрьме сто лет. У него хватило бы воспоминаний для того, чтобы не скучать. В известном смысле это было благодетельно.

— Я ее любил.

«Она меня любила», — понял его Мерсо.

— Она умерла.

«Я остался один», — понял его Мерсо.

Мыслить — значит научиться заново смотреть, направлять свое сознание, не упуская из виду самоценности каждого образа.

Рано или поздно наступает время, когда нужно выбирать между созерцанием и действием. Это и называется: стать человеком.

Моя мать была такая же, я любил в ней эту способность добровольно стушевываться, и больше всего мне хотелось бы быть с ней. Прошло уже восемь лет, но я никак не могу решиться сказать, что она умерла. Просто стушевалась немного больше, чем обычно, а когда я обернулся – ее уже нет.

Больше всего враждебности я встречал среди тех, с кем имел только шапочное знакомство и сам хорошенько их не знал. Они, несомненно, подозревали, что я живу в полное свое удовольствие, без помех предаваясь счастью, а это не прощается. Облик счастливца, удачника, особенно когда в нем проступают черты самодовольства, может взбесить даже осла.

То, что будет после смерти, не имеет значения, а сколько ещё долгих дней у того, кто умеет жить!

В конечном счете было гениальной выдумкой сказать нам: «Да, вы не блещете добродетелями — это факт. Но не будем вдаваться в подробности! Вы искупите все сразу, когда вас распнут на кресте!» Теперь слишком много страдальцев карабкаются на крест, желая, чтобы их видели издалека, даже если им надо для этого попрать ногами того, кто уже давно распят.